«… но избави нас от Лукавого.»
«Справочная сети аптек. Здравствуйте!» - эту фразу они повторяли сотни раз за смену. Двенадцать операторов справочной службы, сидящих с гарнитурами за компьютерами в самом неприглядном помещении офиса всего с одним окном, метр на метр. Зато коллектив дружный. Женщины от двадцати пяти до сорока пяти лет. Как семья. Кто постарше – те как мамы, кто помладше – как старшие сёстры. На стене простой календарь, чтобы помнили, что пятница – «день дурака» и странных вопросов будет намного больше, чем за всю неделю. И лунный календарь, чтобы не удивляться, что с людьми сегодня такое приключилось, если на этот день выпало полнолуние. С целью придать помещению не такой мрачный вид, операторы развели в офисе комнатные растения. Правда, начальник смеялся над сотрудницами справочной службы и называл всё их цветоводство: «Ваш колумбарий!» Лучше всех с цветами управлялась самая младшая сотрудница – Алёна. У неё, как говорят, были «зелёные руки». Цветы после её посадки или пересадки лучше росли, болезни и вредители, под её чутким лечением, быстро проходили. Алёнка помнила много названий комнатных растений наизусть.
Почему-то из всех операторов, работавших на справке, звонящие люди больше всех не любили именно её. Бабульки кричали на девушку или просто крыли матом. Алёна бросала трубку и плакала за рабочим столом. Коллеги пытались её успокаивать, а старшая по справке женщина считала, что девушка виновата сама, что она своей интонацией провоцирует людей нахамить ей по телефону. Алёну доводили каждый день. Её ругали, она не имела права ответить тем же, затем люди спрашивали её номер оператора, и она обязана была сказать. А потом всё по стандартной схеме: клиенты перезванивали, попадали на другого оператора, требовали позвать к телефону старшую по справке и жаловались ей, что оператор номер двести двенадцать обругала их матом. Начальница знала, что Алёнка матом не ругается, но ей просто надоело слушать жалобы всех и вся на эту подчинённую. Конечно, на других операторов тоже жаловались, но намного реже. Придраться ведь, если пожелать, можно к кому угодно.
А Алёнка замыкалась в своих страданиях, ей казалось, что она одна-одна в этом огромном жестоком мире. И в этот момент слёз и боли у неё перехватывало дыхание так, что она не могла вздохнуть, и сердце её делало четыре-пять очень сильных ударов так, что содрогалось всё тело. Бух, бух, бух!
Кто-то однажды сказал Алёне, что у неё мальчишеский голос и что даже когда она вежливо отвечает бабулькам, то тем кажется, что она над ними смеётся. Почему кажется? Она действительно над ними смеялась, и очень сильно, в душе. Ей казалось глупым и убогим, то, что люди без высшего образования считают себя умными только потому, что родились раньше, чем она. А ещё Алёна записывала за ними их перлы и смешные выражения. В конце своей тетради для заявок. Потом вырывала листы и складывала дома в папку с названием «Кладезь людской глупости». Коллеги по работе часто рассказывали, у кого кто, что смешное спросил. И Алёна тщательно копила все эти высказывания. Она смеялась, что вот эти люди, которые её – глупую по их мнения молоденькую девочку, учат по телефону жить, а сами спрашивают как пользоваться клеёнкой и надо ли встряхивать ртутный термометр после каждого измерения. Как будто вчера родились! Ишь, нашли новейшее изобретение – клеёнка! Алёне так и хотелось выкрикнуть в трубку «совет»: «Как пользоваться? На потолок прибей, дура!»
Была один раз у Алёнки очень странная клиентка. Она требовала перечислить, имеющиеся в данной аптечной сети пищевые добавки, и рассказать от каких болезней они помогают. Учитывая, что весь ассортимент сети аптек составлял на тот момент около двенадцати тысяч наименований, и доля биологически активных добавок в нём была процентов двадцать – тридцать, то разговор на данную тему мог занять всю рабочую смену. И вроде бы не самый сложный разговор за Алёнкину карьеру, но всё обернулось сложнее. После окончания своей смены, когда Алёна благополучно уехала домой, в помещение справочной службы ворвалась та самая дама с криками: «Я эту девушку убью!» Странность была в том, как же клиентка узнала, в какой именно из восьми аптек сети заседает справка, как она пробралась туда через охранника и вообще, это ли есть повод пытаться отомстить?
И вот, однажды, случилось непоправимое. На первый взгляд, для Алёнки, данный случай не отличался от всех предыдущих. И сам день не отличался от других её рабочих дней. Это даже не была пятница, или полнолуние. Позвонила очередная старуха. Да, кто-то давно рассказал Алёнке классификацию пенсионеров от фармацевтов: «Есть бабушки, есть бабки, а есть старухи!» Так вот, позвонила именно старуха, и требовала: «Ну-ка, деточка, посоветуй-ка мне быстренько какой-нибудь антибиотик, да посильнее!» Алёнка, как обычно в таких случаях, начала распинаться тоном пономаря про приказ минздрава о безрецептурном отпуске и что антибиотики отпускаются строго по назначению врача, и их не советуют вот так спонтанно по телефону. (Имеется ввиду приказ Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации от 13 сентября 2005 г. N 578 "Об утверждении Перечня лекарственных средств, отпускаемых без рецепта врача".) Ситуация осложнялась тем, что звонящая хотела сделать заказ медикаментов с доставкой на дом, а в этом случае клиент должен был знать точно, что ему нужно и в каких дозировках. Пожилая дама была очень агрессивна, она желала добиться своего любой ценой, быстро перешла к нецензурным выражениям и оскорблениям в адрес девушки. Потом посыпались упрёки, что своим нежеланием дать ответ на вопрос оператор доводит старую женщину до сердечного приступа. В какой-то момент Алёнке даже показалось, что клиентка бравирует своим недугом. Как всегда, она просто положила трубку. Но на следующий день девушку вызвали в кабинет начальства. Не к старшей по справке, которая сидела рядом с ними в той же комнате и так же отвечала на звонки, а к тому самому начальнику, которого должно было бояться. Алёна уже была в этом кабинете раза три. Её, как водится, ругали и втирали ей, что клиент всегда прав и отвечать по телефону надо вежливее. Но в этот раз всё было сложнее. У начальника в кабинете, помимо него самого, была целая толпа народу. Пара подчинённых ему сотрудниц, стоявших по иерархической лестнице намного выше Алёнки, незнакомая женщина лет сорока и в придачу ещё сотрудник полиции в форме. Женщина сразу попыталась вцепиться Алёнке в горло, но её оттащили, не без помощи полицейского. Оказалось, эта дама – дочь звонившей накануне про антибиотики пенсионерки. И она заявила, что сразу после резкого и продолжительного разговора с оператором справочной службы, её мать упала замертво. Приехавший врач скорой помощи констатировал смерть от обширного инфаркта миокарда. И вот теперь её дочь была абсолютно уверена в том, что это именно Алёнка довела её мать до инфаркта и требовала возбудить уголовное дело по статье о причинении вреда здоровью, повлекшего смерть человека. Для этого она даже притащила в офис знакомого участкового полицейского. Было разбирательство. Сначала Алёнку расспрашивали о минувшем телефонном разговоре вышестоящие над ней женщины, потом участковый. Но самого состава преступления не было им выявлено. Возможно, дама имела какое-то давление на сотрудника полиции, потому как любому другому гражданину отказали бы в подобном деле и даже не стали бы выяснять, кто, что кому сказал по телефону. Было принято решение запросить на телефонной станции распечатку телефонных разговоров. Подобной записи на справке не велось по причине дороговизны, и это была ещё одна из причин, почему никто из операторов не смог бы доказать начальству своей вежливости в общении с клиентами. Да, Алёнка не нарушала приказа министерства здравоохранения, по записи это было очевидно. Она не хамила, не ругалась матом. Состава преступления так и не было, но дама кричала и настаивала, что она этого так не оставит, что пойдёт в прокуратуру и подлая убийца её матери сядет за решётку! Что было дальше? Алёнку даже не попросили, ей настоятельно порекомендовали ей написать «по собственному желанию», за чистоту организации от порочащих историй. Ну и, конечно же, ведь все ей желали только добра, говоря: «Ну, ты ведь понимаешь, что так будет лучше!». Да, да, конечно… «Лучше»!.. Алёнка написала заявление.
В тот день, придя к себе домой и сидя одна в тёмной комнате, девушка многое вспомнила…
Она вспомнила женщину-врача, с нескрываемым изумлением рассматривавшую её электрокардиограмму и задавшую ей вопрос:
- Сколько тебе лет?
- Двадцать шесть…
- Этого не должно быть в твоём возрасте! Ты должна что-то в жизни изменить! У тебя что, дома проблемы?
- Нет, дома у меня тихо.
- Значит на работе?!
И тут Алёну прорвало. Она заплакала прямо в кабинете врача, хотя всегда считала делать это перед врачами, не от физической боли, ниже своего достоинства.
- Я…не…знаю….что….я им сделала….за что они меня так…ненавидят?! – сбиваясь от слёз, выдавила Алёнка.
Врач посмотрела на неё, потом на свою медсестру и указала той рукой на Алёну:
- Вот. Плачет. Надо бы выгнать. Да, пускай поплачет.
В тот день Алёнке стало легче, так легко-легко, но не надолго. До следующего рабочего дня.
Потом Алёна вспомнила злостную бабку, требовавшую от неё не только номера оператора, но и её полные фамилию, имя и отчество. Девушка напомнила назойливой клиентке, что требовать подобную информацию от неё может только сотрудник полиции. Но бабка не унималась, она пообещала найти эту сотрудницу и добиться её увольнения. Целью клиентки было узнать, какие в продаже есть сердечные препараты и выбрать самой себе лучший по цене. На возражения Алёнки, что этим должен заниматься врач, а не дилетант, бабка ответила: « Мы за столько лет сами себе врачи!». Спор длился уже несколько минут, что считалось непозволительной тратой рабочего времени и увеличивало длительность ожидания ответа операторов для клиентов. Угрозы последующей мести, со стороны звонящей, продолжались. Алёнка не выдержала и бросила трубку, опять заплакала. Часы на мониторе компьютера показывали, что свою смену она пересидела уже на пять минут. В тот раз Алёну что-то очень сильно зацепили придирки очередной старухи. Добрая коллега Лариса накапала девушке «Корвалол». Ещё целый час Алёнка сидела за рабочим столом, упёршись взглядом в столешницу, и молчала. Коллеги посоветовали ей оставаться на месте, пока морально не отойдёт. Так она и просидела целый час. Алёне очень не хотелось спускаться в метро и смотреть на лица тех, кто возможно вот так же звонит на справку и издевается над ней. По дороге домой у неё в голове как всегда трезвонили телефоны. Двенадцать телефонных аппаратов. Они у всех операторов трезвонили в головах, когда те выходили с работы. Алёнка спрашивала. Она думала, что такая проблема после рабочей смены только у неё, но оказалось, что у всех. И уже дома, сидя в кресле, в тёмной, освещаемой только лучом уличного фонаря комнате, она увидела тень. Тень подскочила к Алёнке и послушно села возле её ног. Девушка не испугалась, было видно, что существо настроено дружелюбно. И тень оказалась маленьким чёртиком, таким весёлым, улыбающимся, полупрозрачным и в то же время чёрным. И он признал Алёну своей хозяйкой, и пообещал исполнять все её распоряжения, а потом исчез. Появился лишь через пару дней, на работе, когда Алёнку опять кто-то довёл, и она тихо пускала слёзы за монитором компьютера. Оказалось, что кроме неё самой, его никто не видит. Чёртик предложил наказать её обидчика. Девушка согласилась. Тогда чёртик запрыгнул на её рабочий стол, подошёл к телефону и просочился в него весь, как в кино. Вот так и началась их дружба, или, вернее было бы сказать, их штатные отношения хозяйки и слуги. Алёнка называла чёртика Бесом. Шло время. Потом чёртик стал просить для себя поручений от хозяйки. Нет, он не мучил Алёнку, но она видела, что эти поручения придают ему силу. Без них Бес становился вялым, грустным и худел, и на его чёрно-прозрачной тени становились видны очертания рёбер. Это означало, что чёртика надо было подкормить, каким-нибудь заданием наказать грубого клиента. А в подобных поручениях недостатка не было. Всегда находились те, кому хотелось Алёнку поставить на место. И Бес мстил. Алёна не вдавалась в подробности, как именно он это делал, и что потом происходило с людьми, обижавшими её. Она просто знала наверняка, что отомщена. И это её устраивало, потому, что она перестала плакать, а ещё потому, что у неё перестало перехватывать дыхание и так пугающе сильно стучать сердце.
Написав заявление, она пришла на своё рабочее место, собрала кружку, ложку, вилку, сменную обувь. «Корвалол» оставила в ящике рабочего стола – пригодится той, что будет работать здесь после неё. В этом Алёнка была абсолютно уверена! Свою книгу, о комнатных растениях, она оставила сотрудницам справки. Кто же теперь позаботится о цветах? Тетрадку для записей заказов выбросила в мусорное ведро. Тетрадь! Так вот как её спалили! Алёнка успела записать адрес той пенсионерки. Начальники пошарили по всем столам сотрудников, по всем записям и вышли на неё. Слишком просто! Без этого, да при отсутствии записи телефонных разговоров на справке, они бы её не вычислили. Сама подписала себе «приговор», чёрным по белому. Да, именно чёрным – её любимый цвет. Алёнка всегда писала только чёрной пастой.
Приехав домой, Алёна вынула из сумки трудовую книжку, швырнула её на комод. Потом, как обычно села в кресло, не включая в комнате свет. Перед ней возникла знакомая тень, покорно присела возле её ног. Алёнка погладила чёртика по голове и успокоила его: «Не переживай, мы с тобой нигде не пропадём!» А потом добавила: « И ты голодным не останешься...»
Write a comment